«Земский староста и конец Смуты». Первый эпизод подкаста «Дальше мы сами»
Слушайте нас на YouTube, Yandex Музыке, Google Podcasts, VK Музыке и других музыкальных сервисах.
Казалось бы, вот всё, России больше нет. Это такой всеобъемлющий кризис и, по сути, гражданская война, в которой участвовали самые разные пласты населения. Никаких приказов сверху не было, вся вертикаль власти развалилась, и неоткуда было ничего ждать. И соответственно, с этой логикой, и Россия должна была прекратить своё существование. Но нет. Вот нет.
СТУДИЯ: Это, конечно о XVII веке, о Смуте, вернее о ее преодолении в 1610-х годах говорит историк из Нижнего Новгорода Павел Чеченков. Это подкаст «Дальше мы сами» проекта «Говорит НеМосква». Меня зовут Андрей Аллахвердов. Здравствуйте.
«НеМоскве» – ровно год, и мы отмечаем первый день рождения выпуском первого подкаста. Мы назвали его «Дальше мы сами» и говорить здесь мы будем об истории самоуправления в России. О том, что существовало в истории реально и оп проектах, планах, которые по какой-то причине не смогли или не успели стать реальностью. Какую роль играли местные инициативы, местная самоорганизация в истории страны. Что было полезного, что можно было бы использовать сейчас, а что не получилось. Что было незаслуженно забыто и уничтожено. Будем говорить с историками, специалистами, которые живут в разных местах России.
Наш первый выпуск выходит в канун дня, который с недавних пор стал общегосударственным праздником, Днем народного единства. Нужно ли отмечать этот праздник в этот день или нет, почему 4 ноября пришло на смену 7-му – обо всем этом уже сказано и написано масса всего и повторятся мы не будем. Поговорим о самоуправлении, самоорганизации, поговорим с Павлом Чеченковым, специалистом по истории – как сейчас бы мы сказали Нижегородского региона в XIV–XVII веках. Здравствуйте, Павел.
ПЧ: Здравствуйте.
СТУДИЯ: Мы не будем подробно описывать события Смутного времени, о них много написано, и сейчас об этом говорят особенно много. Можем ли мы говорить, что история преодоления Смуты это история локальной самоорганизации?
ПЧ: Да, можно говорить и не только локальной, но и в масштабах, в общем-то, всей страны. Потому что что мы видим? К концу 1610 года в России сложилась какая-то совершенно патовая ситуация. Можно сказать, что страна находилась просто на грани гибели, на грани распада. Часть страны оказалась под контролем Швеции, часть страны оказалась под контролем Речи Посполитой, объединенного государства Царства польского и Великого княжества литовского. Москва, столица, тоже оказалась в руках польского гарнизона. В качестве нового государя был предложен королевич Владислав, и значительная часть страны принесла ему присягу, но проблема в том, что королевич не ехал в Москву. Его отец Сигизмунд III, который взял Смоленск к этому времени, рассчитывал сам объединить под своей властью и имеющиеся у него польско-литовские владения, и, видимо, российские. Страна находилась по сути без государя, без царя. Формально страной продолжала руководить из Москвы Боярская дума, но она находилась под контролем польского гарнизона и фактически вынуждена была под его диктовку делать то, что ей приказывали. И в стране это было известно. На местах тоже творилось чёрт-те что. Местные власти — это воеводы. Одни воеводы были назначены царем Василием Шуйским, другие – Лжедмитрием II, третьи – вот этой подконтрольной полякам Думой, кто-то Сигизмундом III. То есть полная неразбериха творилась везде, как в центре, так и на местах, и абсолютно полный хаос. И вот в этих условиях полного развала, когда то, что мы сейчас называем вертикаль власти, распалось, растворилось, представители знати продемонстрировали отсутствие того, что мы бы сейчас назвали патриотизмом, продемонстрировали борьбу за собственные привилегии, за собственные позиции. Потому что исторически все возможности этой знати, её полномочия, её статус – всё исходило от государя. Они были связаны нераздельно, так сказать, пуповиной. И когда государя не стало, когда кто государь, непонятно, они все искали: где, где, где государь, кому же нам служить? Вот и служили, одни – Лжедмитрию II, другие – Василию Шуйскому. Третьи бегали туда-сюда, выгадывая, кто же победит. А когда появился третий центр власти, Сигизмунд III, часть бояр отъехала к нему под Смоленск и фактически стала служить ему. О том, что происходит со страной, большинство просто не думало, а искало перспектив себе, своему роду, своей династии. И вот в этих условиях, на местах люди начинают брать ситуацию в свои руки, к чему они не привыкли. Люди привыкли, что из Москвы присылаются в каждый уездный город воеводы, воеводы получают оттуда распоряжения, и всё так и идёт. А здесь на Москву надежды не было, воеводы не чувствовали опоры в центре и на местах тоже, поэтому им волей-неволей приходилось вступать в какой-то диалог с местным обществом. И вот появляются городовые советы, которые берут ну не то чтобы власть в свои руки, это громко сказано, но берут в свои руки контроль над тем, что творится конкретно в их городе, в их уезде. Волей-неволей начинается такая народная самоорганизация.
СТУДИЯ: Вы говорите «начали создаваться городовые советы», а как они начали создаваться? Чья это была инициатива? Очень же интересен сам процесс.
ПЧ: Конечно, интересен! Он и нам интересен. Но дело в том, что, к сожалению, у нас нет документов, которые всё это оформляют. Каких-то протоколов, их заседаний, да и вряд ли они велись. Мы видим только некие результаты, когда они уже существуют. Страна шла к расколу, и вот он грянул со всей силой. По всей стране началась настоящая гражданская война. Нижний Новгород стоял за царя Василия Шуйского, а окрестные уезды – за Лжедмитрия II. Нижний Новгород оказался фактически блокирован, и вот мы видим, что к концу 1608 года начинает функционировать вот этот городовой совет. Как мы об этом знаем?
Документы!
Из Отписки нижегородцев к пермичам 26 января 1609 года Господам нашим в Пермь Великую: архимаритом и игуменом, и протопопом и приказным людем и попом и дьяконом и гостем и торговым посадским и уездным всяким людем Нижнего Новагорода власти и воеводы князь Александр Репнин, Ондрей Алябьев, диак Василий Семенов, и князи, и дворяня и дети боярские и иноземцы литва и немцы и всякие служилые люди и гости и земские старосты и целовалники и посадские всякие люди челом бьют…
Документы из Нижнего Новгорода это традиционные по форме документы, но раньше они исходили от имени воеводы и дьяка. Воевода – глава местного управления, а дьяк это его помощник по вопросам управления и делопроизводства. А теперь, с конца 1608 года в документе выписывается более широкий круг участников, от имени которых Нижний Новгород рассылает своим соседям эти грамоты. Это, по сути, все категории городского населения. И получается, что от них всех идут документы во внешний мир. Появляется городовой совет, который берет на себя эти функции. Не то чтобы даже повседневного управления, а скорее политические функции в взаимодействии с другими такими же регионами. Раньше все контакты шли через Москву, а сейчас – нет, и они начинают искать контакты друг с другом, чтобы найти единомышленников, чтобы выработать какую-то позицию, понять, кто где, кто за кого, и вот так это всё появляется.
А решать им нужно было, по сути говоря, вопросы спасения своих жизней и своего имущества. В Нижний из Балахнинского уезда, из Балахны, пришел просто ультиматум: целуйте крест царю Дмитрию Ивановичу, или мы начинаем против вас военные действия. И они были начаты. Нижегородский Кремль осаждался, и им нужно было всё как-то организовывать. Сложность была еще в том, что значительная часть военных сил Нижнего Новгорода ещё в 1606 году отбыла в Нижнее Поволжье. Василий Шуйский отдал приказы о наведении порядка в Астрахани, и они ушли туда. Нижний Новгород был почти беззащитен. Это тоже стимулировало к тому, что надо всем объединяться, иначе ничего хорошего не будет: если эти головорезы ворвутся в город, то никому несдобровать. Поэтому вот они объединялись, обсуждали, как им быть, как им спасаться, надеяться они все могли только на себя. Вот это все и обуславливало их, так сказать, единомыслие, иначе они бы этот натиск и не выдержали.
Из летописи XVII века «Новый летописец» (перевод Сергея Шокарева) В Нижнем же казны становилось мало. Он же начал писать по городам, в поморские и во все понизовые, чтобы им помогали идти на очищение Московского государства. В городах же, услышав, что в Нижнем собрание, рады были, и посылали к нему на совет, и многую казну к нему посылали, и свезли к нему из городов многую казну. Услышали же в городах ратные люди, что в Нижнем собираются все свободные люди, пошли из всех городов. Первые же пришли коломничи, потом рязанцы, потом же из украинных городов многие люди казаки и стрельцы, которые сидели в Москве при царе Василии. Они им давали жалование. Бог же призрел ту рать и дал между ними совет великий да любовь, что отнюдь не было между ними вражды никакой.
СТУДИЯ: А какую роль там играл, собственно, Кузьма Минин? Обычно, когда говорят об ополчении, говорят не столько о городовом совете, сколько о том, что его стал организовывать земский староста Минин, о его воззвании…
ПЧ: Есть такая картина Маковского, воззвание Минина к народу. В Нижегородском художественном музее она занимает целый зал, она огромная. И там Минин на торгу выступает с призывом к нижегородцам. Но современные исследователи все больше склоняются к мысли, что, собственно, как такового воззвания и не было. То есть на базаре вряд ли Минин кричал и призывал. Это была будничная работа, сама идея вызревала постепенно, и первая идея, которая поступила от старосты земского Кузьмы Минина, заключалась в создании отрядов самообороны. К 1611 году ситуация стала гораздо хуже. По всей стране рыскали казачьи шайки и отряды, как у нас говорят, польско-литовских интервентов. И Минин, видимо, выступил с этой первоначальной идеей создать отряды, которые бы защитили город. Кто такой земский староста? Это глава самоуправления только посадских людей. Меня часто спрашивали: а вот с чем это можно сравнить в современной нашей системе? И людям сразу приходит в голову: если глава самоуправления, то, значит, это мэр. Ну нет, конечно, потому что это же было сословное общество. И Минин представлял только торгово-ремесленный посадский люд, простонародье. Вот оно его выбрало. Эта должность появилась не в Смуту, она была и раньше. Еще Иван Грозный проводил земскую реформу, да и до того тоже были элементы такого народного самоуправления. Он занимался решением хозяйственных задач, ну как в институте у каждой группы студенческой есть староста, он обеспечивает взаимодействие между группой и деканатом. Вот так же и здесь: староста обеспечивал взаимодействие между простым народом и официальными властями. И он, облечённый такими полномочиями, выступил с этой идеей. Её все поддержали, всем идея понравилась.
В чем была идея? Нанять профессиональных военных, а мы – люди посадские – соберем на это деньги. А дальше встал вопрос: кого нанимать? И тут подвернулась очень любопытная ситуация. К этому времени король Сигизмунд III со своими войсками взял Смоленск и, собственно, оккупировал всю смоленскую землю. Смоляне – служилые люди, дворяне и дети боярские – отступили. От своих владений они не могли никакого дохода получать. В это время под Москвой стояли остатки первого земского ополчения, которое развалилось, и их руководитель, князь Трубецкой, который считал себя главой государства, наделил их поместьями в соседнем с Нижегородским Арзамасском уезде. Они все отправились туда, а местное население отказалось их признавать. Они сказали: кто это такой – князь Трубецкой? Он нам кто? Нет, мы не согласны свои арзамасские земли вам отдавать. Возник конфликт, были столкновения. Об этом узнали в Нижнем Новгороде, и вот родилась ещё одна идея: люди, хорошие в плане военной организации, своих военных умений, пропадают, не знают, чем заняться, давайте мы их позовем. И для всех это оказалось прекрасным выходом. Их позвали не просто так, не из патриотических чувств, им предложили жалование, и они с удовольствием согласились.
Из «Повести о победах Московского государства», документа XVII века Той бо Козма издавна слышав про храбрость смоленскую и про мужество дворян града Смоленска […] Созвав же всех нижегородцев и нача доброумными своими словесы глаголати к ним, рекуще: «О братие и друзи, вси нижегородстии народи! Что сотворим ныне, видяще Московское государство в велицем разорении? […] Cовет даю вам, братия моя, аще словес моих и послушаете: да призовем себе в Нижнем Нове граде храбрых и мужествинных воин Московскаго государства, достоверных дворян града Смоленска , ныне бо они близь града нашего, в арзамастех местах. […] Той же добролюбный муж Козма Минин прежде всех разделив имение свое на три части, и взяв две части имения своего, и со многою радостию принесе на собрание казны ратным людем, себе же на потребу едину часть имения своего остави. Потом же и вси граждане такожде сотвориша […]. И собрав казны множество, той благоразсудный Козма разобрав же дворян града Смоленска против их дворянския чести на три стати[…] и вместо государева жалованья даде им полныя оброки против их дворянской чести.
В начале зимы, в конце 1611 года, в Нижнем Новгороде появляется Приказ ополченских дел, который, собственно, и занимается вопросами организации вот этого ополчения. Пока ещё непонятно для чего, то ли для защиты Нижнего Новгорода, то ли уже для каких-то более широких планов. Его возглавляет князь Дмитрий Пожарский, как первый воевода, второй воевода Иван Биркин и как человек, ответственный за управление, дьяк Василий Юдин Башмаков. А Кузьмы Минина там нет, потому что Кузьма Минин по-прежнему выполняет функции земского старосты. Как это и бывает – инициатива наказуема. Когда он выступил с идеей создать военные отряды, ему и поручили: ты придумал нанять служилых людей и обеспечить их всем необходимым – вот давай этим и занимайся. Он был выбран собирать, по разным данным, то ли «третью деньгу», то ли «пятую», то есть, соответственно, либо третью, либо пятую часть имущества, это, вообще-то, очень много. Он этот вот сбор провёл, людей пригласили, а дальше вот этими всеми вопросами стал заниматься Приказ ополченских дел. А Минин продолжал оставаться земским старостой и заниматься своими городскими делами. Это было единение всех жителей города.
СТУДИЯ: То есть таким образом общими усилиями решалась задача обороны самого города, и идти спасать страну ополчение не собиралось?
ПЧ: Видимо, первоначально мысли спасать всю страну не было. Мысль была спасти, собственно, свой город и самих себя, городовой совет отвечал только за сам Нижний Новгород. И лишь в конце зимы, в феврале 1612 года, видимо, окончательно созрела идея о том, что надо не только Нижний защищать, но и заниматься какими-то более серьезными делами. Они начинают из Нижнего Новгорода рассылать грамоты о том, что мы создаём вот такое ополчение, и давайте к нам присоединяйтесь.
Из Окружной грамоты князя Дмитрия Михайловича Пожарского, июнь 1612 года … В Нижнем Новегороде гости и посадские люди и выборный человек Косма Минин, ревнуя пользе, не пощадя своего имения, учали ратных людей сподоблять денежным жалованьем, и присылали по меня, князя Дмитрия из Нижняго многажды, чтобы мне ехати в Нижний для земского совета; и я, по их прошению, приехал к ним в Нижний, и учали ко мне в Нижний приезжати бояре, и воеводы, и стольники, и стряпчие и дворяне большие, и дворяне и дети боярские, вязмичи, дорогобужане и смоляне и иных розных городов; и я, прося у бога милости, учал с ними со всеми и с выборным человеком с Космою Мининым и с посадцкими людьми советовать чтобы нам против врагов и разорителей веры христианские, польских и литовских людей, за Московское государство стояти всем единомысленно […] и советовав, дали мы в том богу душу своя, а ратным всяким людем денежное жалованье дали неоскудно... И вам бы, господа, про то было ведомо, и прислати бы вам к нам, для общего земского совета, изо всяких чинов человека по два и по три, и против сея грамоты совет свой к нам отписати за своими руками, как нам против общих врагов, польских и литовских людей стоять, и как нам в нынешнее злое настоящее время безгосударным быть, и выбрати б нам государя всею землею, кого милосердный бог, по своему праведному человеколюбию, даст…
И они получили положительные реакции со стороны соседних городов, с Нижней Волги, с Верхней Волги, из Казани, Ярославля, Костромы. Они начинают присылать своих представителей, своих людей, чтобы пополнять это ополчение. И вот тут уже начинает формироваться что-то более серьезное, потому что городовой совет никуда не пойдет, он останется в Нижнем Новгороде. Приказ ополченских дел занимался чисто организационными вопросами. А понадобился некий орган, который будет как-то вырабатывать политическую платформу и объединять уже не только нижегородцев, а всех, кто начинает к этому делу подсоединяться. И вот этот орган, который начал формироваться, его называют «Совет всея земли». Самого этого словосочетания еще нету, потому что его окончательное формирование совета произойдет в Ярославле. В конце февраля – начале марта начинается поход этого ополчения из Нижнего Новгорода в Ярославль. И там уже будет проходить окончательное формирование и ополчения, и Совета всея земли. Там будут подключаться представители из всё новых и новых уездов, которые включаются в это дело, то есть, грубо говоря, делегаты вот от таких же аналогичных городовых советов, от разных слоев населения. Это и простой люд, посадский люд, это и дворянство, ну и некоторые представители аристократии, знати, которые оказались вне пределов Москвы по разным причинам – их приглашают, они тоже прибывают в Ярославль и тоже входят в Совет всея земли. Это был некий аналог Земского собора, но только с меньшим представительством высших сословий. В Земский собор целиком входила боярская дума, священный собор, то есть высшее духовенство. В Совет они, конечно, входить не могли, потому что большинство из них сидело в Москве. А вот те, кто мог, они вошли.
СТУДИЯ: Вы писали, что Совет, который тогда находился в Ярославле, стал реальным временным правительством, которое, собственно, и управляло страной в этот момент.
ПЧ: Да. Опять же мы видим документы, которые исходили от них. То есть мы видим их действия. Они назначали воевод, смещали тех, кто их не поддерживал, и присылали своих воевод. Присылали грамоты по разным хозяйственными вопросам, то есть, фактически отвечали на все нужды, которые возникали. К ним начинали обращаться. Они чеканили свою монету. От их имени велись переговоры внешнеполитического характера, в частности, с Новгородом. Новгород же был под шведским контролем в это время, и шведы подтолкнули новгородцев, чтобы вот они тоже официально объявили о новгородском государстве. И важно было этот внешнеполитический вопрос решить, чтобы, пока ополчение идет к Москве, не получить нож в спину со стороны Новгорода и шведов. И они смогли не то чтобы помощи добиться, но хотя бы их нейтрализовать. Вот эти переговоры санкционировал Совет всея земли. То есть он реально взял на себя вопросы государственного управления. И функционировал вплоть до избрания в 1613 году Земским собором Михаила Романова. Когда из Ярославля ополчение подошло к Москве, там же стояли остатки первого ополчения, и сначала с ними были прохладные отношения. Когда там был бой с поляками, с гетманом Ходкевичем, Трубецкой их не поддержал. Но потом всё-таки два ополчения объединились, и если до объединения первым писался князь Пожарский и выбранный человек всей Руси Кузьма Минин, то после объединения первым стал писаться князь Трубецкой, потому что по местническому счёту Трубецкой был выше Пожарского. Ну а вот с избранием Михаила Романова полномочия Совета закончились, они сдали свои, так сказать, обязанности.
СТУДИЯ: Если Совет вполне эффективно и успешно полностью управлял страной, зачем понадобилось снова выбирать царя?
ПЧ: Мы должны понимать, что это же средневековое общество, и ситуация была для всех чрезвычайная. И нужно было её каким-то образом преодолеть. А так, в сознании у людей людей того времени управляют страной не люди, а богом избранный монарх, в русском варианте, царь. Смута ведь началась с пресечения династии московских Рюриковичей. И это была катастрофа, это воспринималось как божья кара за прегрешение, и что делать, было непонятно. И поэтому мы видим всю Смуту поиски какого-то нового варианта, поиски нового царя. Сначала Борис Годунов, потом Василий Шуйский, как-то не приживаются, потому что не монархического они происхождения. Вот родился проект с польским королевичем Владиславом, тоже не вышло. И почему потом Романовы усидели, тоже ведь, ситуация была сложная, но ничего такого не произошло. А потому что при Михаиле Романове практически постоянно заседал Земский собор, то есть царь пытался заручиться мнением народа, и только потом, уже постепенно, когда позиции Романовых на престоле укрепились, Земские соборы стали собираться реже, реже, реже, ну и потом совсем уже при Алексею Михайловиче перестают собираться. Таким образом, народное представительство, то есть Совет всея земли, как правительство перестал существовать, но вообще стремление заучиться, так сказать, народным мнением, оно продолжается и при первом Романове тоже.
СТУДИЯ: Можем ли мы сейчас что-то позаимствовать из опыта того времени?
ПЧ: Мы постоянно у прошлого ищем ответы на наши сегодняшние вопросы. Но проблема в том, что прошлое прошло и никогда не повторяется. Ни одна ситуация не повторяется, а уж тем более ситуация XVII века – совсем другое общество, устроенное на других принципах, общество сословное. Поэтому прямые, заимствования здесь вряд ли возможны. Но мысль о том, что судьба страны в руках народа, в руках общества, и если общество ощущает, что доведено уже до такого состояния, что до каждого доходит, что если не брать инициативу в свои руки, то дальше никакой истории не будет, как у страны, у единого общества, – вот это да, это вот такой, так сказать, урок исторический. И вот тот кризис Россия смогла пережить и сохраниться.
У нас как-то традиционно считается, что в нашей истории важнее всего это вертикаль власти, и что русский народ он только ждёт приказа сверху, и без этого приказа ничего сделать нельзя. Но мы видим, когда сложилась ситуация, что никаких приказов сверху не было, и вся вертикаль власти развалилась, и неоткуда было ничего ждать. И соответственно, с этой логикой Россия должна была прекратить своё существование. Но нет, она не прекратила своё существование. Вот в этой кризисной ситуации, народ проявил способность к самоорганизации, к объединению, к поиску путей. Ведь смута — это такой всеобъемлющий кризис и, по сути, гражданская война, в которой участвовали самые разные пласты населения. Но вот когда ситуация зашла полностью в тупик, начался поиск какого-то диалога, и они его начинают находить, и начинают самоорганизовываться, и создавать какие-то небывалые органы самоуправления, о которых никто из них не знал. То есть были, конечно, самоуправления на уровне городского посада, на уровне села, деревни и так далее. Но всё вот для решения чисто каких-то бытовых хозяйственных вопросов. А то, что так же можно создавать какие-то органы местного самоуправления, которые возьмут все вопросы жизни в свои руки. А уж тем более, что на уровне всей страны такого не было, но жизнь заставила, и оказалось, что русский народ к этому вполне способен в критической ситуации.
И в принципе, получается, что они добились того, чего хотели. Они хотели восстановления государственности и порядка, получили, хотели дальнейшего экономического развития, и чтобы торговля развивалась, и ремесло, тоже все получилось в этом плане. То есть смогли, смогли.
СТУДИЯ: Я благодарю исторка Павла Чеченкова, специалиста по истории Нижнего Новгорода в XIV-XVII веках. Это был подкаст «Дальше мы сами». Меня зовут Андрей Аллахвердов. До встречи