На основе чего жюри присяжных признало фигуранта громкого дела о террористическом сообществе «Сеть»* виновным в убийстве в рязанском лесу.

Сегодня, 10 января, жюри присяжных Рязанского областного суда огласило вердикт по делу Максима Иванкина: его признали виновным в убийстве 19-летней Екатерины Левченко и 22-летнего Артёма Дорофеева.

Дело о двойном убийстве в рязанском лесу возбудили в феврале 2020 года, когда по всей стране проходили протесты в поддержку фигурантов дела «Сети»*, получивших от 6 до 18 лет колонии за участие в террористическом сообществе. Сами осужденные заявляли, что никакого террористического сообщества не было, а уголовное дело о нём сфабриковали сотрудники ФСБ, которые выбивали чистосердечные признания с помощью пыток.

Версия о том, что Иванкин может быть причастен к убийству Екатерины Левченко и Артёма Дорофеева, была опубликована интернет-изданием  «Медуза»** через 11 дней после приговора. В активистской среде это расценили как провокацию, цель которой заключается в том, чтобы сбить волну поддержки фигурантов дела  «Сети»*. При этом сами осужденные, их родственники и адвокаты воздерживались от комментариев.

Ответа на главный вопрос — где именно находился Иванкин в предполагаемые дни убийства в апреле 2017 года — не прозвучало до сих пор.

За процессом, который длился в Рязанском областном суде почти 11 месяцев, следили журналисты «Медиазоны» и «НеМосквы». В этом совместном проекте мы собрали главные доказательства, представленные в ходе 32 судебных заседаний.

Фабула обвинения во многом построена на монологе Алексея Полтавца, который подробно рассказал «Медузе» о своем участии в убийстве приятелей.

Сам Полтавец находится за пределами России, о его судьбе вот уже несколько лет ничего неизвестно. Дело против него расследуется отдельно, в суде его не допрашивали: обвинение ограничилось тем, что зачитало присяжным опубликованное «Медузой» интервью и расшифровку аудиозаписи, которую предоставила редакция.

Кроме того, прокурор допросил бывшего журналиста «Медузы»* Максима Солопова, общавшегося с Полтавцом по мессенджеру. Допросить его коллегу Кристину Сафонову в суде не получилось, поскольку она покинула Россию в мае 2021 года  — через две недели после того, как Минюст признал её издание иноагентом.

В деле есть и признания Максима Иванкина — он дал их в сентябре 2021-го в ИК-3 во Владимире. Иванкин настаивает, что подписал признания после пыток и угроз от других заключенных. 

В протоколах трех его допросов и явке с повинной сказано, что Екатерина Левченко вместе со своим молодым человеком Артёмом Дорофеевым была причастна к распространению наркотиков в Пензе. В марте 2017 года в эту историю оказался втянут сам Иванкин, которого практически сразу — в ночь с 30 на 31 марта 2017 года — задержали при закладке тайников вместе с Алексеем Полтавцом и Михаилом Кульковым (еще одним фигурантом дела «Сети»*, который снимал двухкомнатную квартиру вместе с Артёмом Дорофеевым). 

Испугавшись уголовного преследования, Иванкин и Полтавец сбежали в Рязань. Первые дни жили в лесу. Чуть позже к ним приехали Дорофеев и Левченко, которые тоже боялись тюрьмы. Все четверо заселились в съёмную квартиру на окраине города, в «серый многоэтажный дом общажного типа».

«Через некоторое время Дорофеев и Левченко высказали желание вернуться в Пензу, — говорится в одном из допросов Иванкина. — Мы с Полтавцом опасались, что они дадут показания против нас по поводу распространения наркотических средств. Полтавец стал мне высказывать, что они нас сдадут и подставят человека, который предоставил нам жильё. Вследствие чего мы приняли решение их убить».

Съёмную квартиру покинули под предлогом скорого визита хозяйки. Это было в конце апреля, точную дату Иванкин не помнит. Остановились в глухом лесу, в пяти километрах от деревни Лопухи. Ночь провели в спальниках под открытым небом. Убийство договорились совершить на следующее утро: Полтавец убил Дорофеева, а Иванкин  — Левченко.

«Я взял свой нож и ударил несколько раз в спину. Она закричала, но продолжала стоять на ногах. Затем я подошёл и нанёс ещё несколько ударов ножом в область шеи. После этого она упала и перестала подавать признаки жизни», — описано убийство Екатерины в его показаниях.

В суде Максим Иванкин сказал, что эти признательные показания были выбиты из него в сентябре 2021 года в больнице при исправительной колонии № 3 во Владимире: заключённые, по словам подсудимого, били его по почкам, голове и угрожали сексуальным насилием.

Он говорил в суде, что заученность показаний и неспособность сориентироваться на месте убийства видна на видеозаписи, которая сделана осенью 2021 года во время проверки показаний в Рязани и в лесу рядом с деревней Лопухи.

«Меня предупредили, что там будут ориентиры, но если что — следователь кашлянет, и это будет значить, что я иду в неверном направлении. Поэтому я регулярно оборачивался на следователя, он мне показывал либо пальцем, либо глазами, либо лёгким подёргиванием фонарика, в какую сторону нужно идти, — уточнил Иванкин.

Во время судебного процесса эту запись не смотрели, рассказывать присяжным о насилии и давлении в колонии судья Наталья Киановская тоже не позволила — сославшись на то, что коллегия должна изучать только доказательства, а не вопрос о том, как они были получены. 

По словам судьи, в явке с повинной и протоколах допроса Иванкин указывал, что даёт показания добровольно, в присутствии адвоката и давление на него никто не оказывает. На одном из допросов он сам нарисовал нож, которым убил Левченко, на другом — лопатку, которой закапывал её тело. 

Кроме того, Следственный комитет отказал Иванкину в возбуждении дела о пытках, сославшись на то, что в больнице при владимирской колонии тот был под постоянным присмотром врачей, каждый день проводился его медицинский осмотр с использованием средств видеофиксации, никаких повреждений и следов физического воздействия на его теле не обнаружили.

Сам Иванкин напомнил суду, что в рамках проверки жалобы об оказанном давлении следователи его так и не опросили.

Несмотря на запрет, он всё же успел сказать присяжным про «пыточную колонию в городе Владимир, где до этого момента я не признавался». 

— Это безусловно прямое воздействие на вас, оно недопустимо, — обратилась к присяжным судья Киановская, попросив их не принимать слова Иванкина во внимание.  — Никаких сведений о том, что такое могло быть, не установлено. И вам эти сведения не представлены лишь потому, что не установлены.

Версия обвинения. Вместе с друзьями Артём Дорофеев и Екатерина Левченко употребляли наркотики, а также имели отношение к их продаже. Кроме того, они знали, что тем же самым занимаются некоторые участники “террористического сообщества  «Сеть»”*: в том числе Максим Иванкин и Михаил Кульков — вместе с последним Дорофеев снимал двухкомнатную квартиру на улице Попова в Пензе. Кульков получил 10 лет колонии по делу «Сети». 

Доказательства обвинения. Употребление наркотиков следствие подтверждает перепиской Артёма Дорофеева и Екатерины Левченко во «ВКонтакте». Например, 4 октября 2016 года Левченко спрашивала:

— Ты накуренный там штоле?

— Нет, буханочка, я пьян. Я фортепьян, — отвечал ей Дорофеев и приглашал погулять.

— Мы опять накуримся и уснем, — отказалась девушка.

Через два дня после этого Дорофеев писал ей, что «ща пойдём за травой», а через месяц признавался, что больше не может «смотреть на гречку, уже тошнит» — по версии следствия, речь идет о героине. В сообщениях Левченко встречаются фразы вроде «надо меньше дуть, потому что каждый наш вечер проходит как в тумане» или «трава учит ценить настоящее, вот что я поняла».

Слова о причастности Дорофеева к наркоторговле следствие тоже подтверждает фрагментами его переписок «ВКонтакте».

— Тёма здорова, как сам? Можешь помочь чем-нибудь? — к примеру, спрашивал Артёма один из пользователей 22 марта 2017 года.

— Здорова, ну да, поспрашиваю, позже отпишу, — обещал ему Дорофеев и через некоторое время уточнял. — Короч, по 300 р.

— Нормальная? — поинтересовался собеседник.

— Ага.

В их переписке с Михаилом Кульковым встречаются фразы вроде «сёдня Саня Гришин возможно возьмёт, дай побольше чутка», «Рыжий расщитался» и «сколько сделать-то надо?».

О том, что Левченко и Дорофеев употребляли наркотики, говорил и Алексей Полтавец в переписке с активистом Ильёй Хесиным, который состоял в группе поддержки фигурантов  «Сети»* и заинтересовался исчезновением молодой пары. Скриншоты своей переписки с Полтавцом он предоставил следствию.

«Они тоже нифига не пушистые, — говорил о паре в этой переписке Полтавец. — Они соль **ярили, и подписались что готовы хоть умереть за движ итд, а потом — нам по**й, мы всех сдадим. Понятное дело шо виноваты те кто подписали, но и эти тоже не идеальные».

В суде выступил свидетель Андрей Черкасов, который рассказал, что 3 апреля 2017 года пришёл в квартиру на улице Попова, чтобы поздравить своего друга Артёма Дорофеева с днём рождения. Там он встретил полицейских, от которых узнал, что Кульков, Иванкин и Полтавец были задержаны за три дня до этого при закладке наркотических средств. Они попросили Черкасова стать понятым при обыске.

— Там при мне они [сотрудники полиции] изъяли какие-то пустые пакетики, фольгу, изоленту, — вспоминал он. — Всё это было найдено в комнате у Кулькова.

По словам свидетеля, Дорофеев и Кульков резко изменились примерно в конце 2016 года, когда в их компании появился Иванкин.

Возражения защиты. Максим Иванкин говорил в суде, что узнал о причастности своего друга Михаила Кулькова к продаже наркотиков 30 марта 2017 года  — в день, когда отправился на прогулку с 16-летним Алексеем Полтавцом, приехавшим в Пензу из Омска за несколько месяцев до этого. Во время прогулки к ним присоединился Кульков.

 — В ходе прогулки я узнал, что у Миши Кулькова есть с собой, как говорится, «вес», — рассказывал Иванкин. — Он пошёл с наркотиками тяжёлыми, мы с ним на этой почве немного повздорили, потому что у меня отношение к наркотикам так себе, этим у нас залита вся Пенза. Он сказал: «Не гони, всё нормально будет». У Миши зрение тогда было, наверное, похуже, чем у меня: он стоял возле домов, очень подолгу зависал. Меня это раздражало. И по диктофону его мобильного телефона [на который он фиксировал описание тайников] слышно, как я ему там подсказываю адрес дома. чтобы сделать привязку к местности. Но опять же подсказываю адрес дома не для того, чтобы совершить преступление, а чтобы он поскорее закончил это занятие.

В тот же день полиция задержала всех троих. Кульков взял всю вину на себя и был помещён под домашний арест, Иванкин ограничился подпиской о невыезде, а Полтавца отпустили как несовершеннолетнего.

Иванкин подтвердил, что был знаком с Артёмом Дорофеевым с 2010 года — вместе с ним и Кульковым они учились в Пензенском торгово-экономическом колледже. В 2016 году Дорофеев познакомил друзей со своей девушкой Екатериной Левченко, Иванкин периодически бывал у них в гостях на съёмной квартире.

Подсудимый уверял суд, что не знает, какое отношение к распространению наркотиков имели Дорофеев и Левченко. Он признался, что сам пробовал наркотики всего несколько раз и даже готов рассказать присяжным, что именно. Однако судья Киановская остановила его, посчитав эти подробности излишними.

Версия обвинения. 4 апреля 2017 года Максим Иванкин и Алексей Полтавец сбежали из Пензы в Рязань, опасаясь уголовного преследования по делу о распространении наркотиков. Кроме того, они боялись привлечь внимание правоохранительных органов к террористическому сообществу «Сеть»*, в котором оба состояли.

Доказательства обвинения. Как рассказала на допросах в Следственном Комитете Виктория Фролова — знакомая нескольких фигурантов дела «Сети» — она отвезла Иванкина и Полтавца из Пензы на своём автомобиле «Лада Гранта».

— Мы выехали примерно в 8 часов утра, — говорится в ее показаниях. — У них с собой были два походных рюкзака среднего размера, их содержимого я не видела.

Фролова не пришла в суд, чтобы подтвердить эти показания: она не отвечала на телефонные звонки и не получала повестки, приходившие по месту регистрации в Пензе.

4 апреля 2017 года её машина действительно попала на видеокамеры, установленные на 15 участках автодороги М5 «Урал». В частности, в 17 часов 47 минут автомобиль был зафиксирован в 10 км от Рязани, после чего развернулся и ближе к полуночи вернулся обратно в Пензу.

— Я высадила их на какой-то автобусной остановке [перед въездом в Рязань], — пояснила Фролова. — Куда они направились потом, я не видела.

В автомобиле был и её молодой человек Илья Шакурский, впоследствии осужденный на 16 лет по делу «Сети»*. Сам Шакурский говорил о поездке в своих показаниях на следствии и в суде.

Мобильные телефоны Фроловой и Шакурского регистрировались в тот день базовыми станциями операторов сотовой связи, установленными в районе автодороги М5 «Урал».

Возражения защиты. Показания Шакурского о поездке в Рязань и данные базовых станций противоречат материалам дела «Сети»*. По словам адвоката Константина Карташова, из этих материалов следует, что 4 апреля 2017 года Шакурский встречался в Пензе с человеком под псевдонимом «Кабанов», сидел с ним на лавочке и рассказывал про свою группу, которая «продолжает подготовку к революции» и «усиливает методы конспирации».

— В расшифровке их телефонных переговоров указано, что Шакурский идёт в универсам № 173, чтобы купить зарядник для телефона, — пояснял суду адвокат. Он допустил, что в Рязань и обратно мог ехать с телефоном Шакурского кто-то другой, но не его владелец.

Суд отказался принимать это возражение во внимание и повторно допрашивать Шакурского. Судья Киановская сослалась на то, что в материалах дела «Сети»* отсутствует конкретное указание на время встречи и город, в котором она происходила.

Сам Иванкин назвал побег из Пензы «самым глупым решением в своей жизни». По словам подсудимого, он никогда не был в Рязани и расстался с Полтавцом ещё в Пензе, 1 или 2 апреля 2017 года — сразу, как ушёл из дома.

— Примерно около 20 плюс-минус дней, может быть чуть побольше, я проживал у одного человека, — сказал Иванкин суду. — Если я сейчас назову этого человека, я знаю, что будет с этим человеком. Поэтому по отношению к этому вопросу я беру статью 51 Конституции.

В Рязани беглецы поселились в квартире, которую им нашла подруга фигурантов дела «Сети»*

Версия обвинения. Артем Дорофеев и Екатерина Левченко тоже боялись преследования и приехали в Рязань вслед за приятелями — но у следствия нет данных о том, как и когда именно они туда прибыли. Из признательных показаний Иванкина следует, что пара появилась в городе за день-два до заселения в съёмную квартиру, а до этого жила с ним и Полтавцом в лесу. Поиском съёмной квартиры в Рязани для четверых беглецов занималась Ольга Полынова — знакомая фигурантов дела «Сети»* Ильи Шакурского и Дмитрия Пчелинцева. 

Доказательства обвинения. В признательных показаниях Максима Иванкина утверждается, что Дмитрий Пчелинцев — позже осужденный на 18 лет как лидер «террористической организации «Сеть»* — дал ему номер Ольги Полыновой из Рязани, которая и помогла с поиском жилья.

Сама Полынова сообщала об этом весной 2020 года в переписке со своим отцом в соцсети «Одноклассники». Соцсеть предоставила эту переписку следствию.

«В 2017 меня попросил знакомый, чтоб у меня переночевали его друзья, — писала девушка. — Т.к. им нужно было надолго, они попросили снять им квартиру. Я сняла. Теперь выясняется, что в это время они кого-то убили, в лесу. Недавно об этом вышла статья, я дала комментарии по этому поводу журналистам. Один из ребят признался, что вместе с другим, который сейчас в СИЗО — совершили убийство вдвоём по приказу третьего».

Примерно то же самое Ольга Полынова сообщала в переписке со своей подругой Анастасией Косых и тётей Ольгой Васильевой: «Я помогала типам снять хату в рзн, чуваки из другого города были. И они пока там жили в это время кого то замокрили в каком-то лесу», «Меня попросили оставить у себя переночевать ребят надолго. Мы им сняли квартиру. Когда они в ней жили, они кого-то убили. Я не имею к этому отношения. Я узнала об этом пару месяцев назад и давала по этому поводу пояснения в СМИ».

Допросить саму Полынову не получилось: в конце 2017 года она стала свидетелем по уголовному делу «Сети»* и с тех пор скрывается за границей.

Обвинение считает, что в апреле 2017 года Полынова нашла для Иванкина, Полтавца, Левченко и Дорофеева двухкомнатную квартиру на окраине Рязани — по адресу улица Нахимова, 68.

Хозяйка квартиры Светлана Назарова рассказывала в суде, что в апреле ей позвонила Ольга Полынова, снимавшая когда-то эту квартиру вместе с матерью:

— Сказала, что поссорилась с матерью и ей нужна комната, чтобы пожить там один или два месяца. После этого мы встретились, я передала ей ключи от комнаты, а она мне — пять или шесть тысяч рублей за месяц проживания. После этого мы с ней ещё несколько раз созванивались по бытовым моментам. В конце апреля 2017 года она снова позвонила мне и сказала, что съезжает. После чего мы встретились с ней на следующий день, она отдала мне ключи.

Тот факт, что в апреле 2017 года Полынова созванивалась со Светланой Назаровой и часто посещала её квартиру, подтверждается данными базовых станций, которые находятся рядом с домом.

Возможно, что день последнего её визита в квартиру — 27 апреля — это и есть дата убийства Артёма Дорофеева и Екатерины Левченко. Сама Полынова в разговоре с журналистом «Медузы»** Максимом Солоповым говорила, что «в какой-то момент встретила их [Иванкина и Полтавца] вернувшихся откуда-то из леса, от них жёстко пахло костром, они находились в достаточно таком взвинченном эмоциональном состоянии».

Возражения защиты: Максим Иванкин утверждает, что никогда не был в Рязани и тем более не жил там на съёмной квартире. С Ольгой Полыновой он не знаком.

Адвокат Константин Карташов подчеркнул, что Полынова не допрашивалась в рамках уголовного дела о двойном убийстве. Зато допрашивалась в качестве свидетеля по делу «Сети»* и говорила тогда, что не знакома с Ильёй Шакурским и Дмитрием Пчелинцевым.

 — Это опровергает [признательные] показания Иванкина о том, что номер Полыновой ему дал Пчелинцев, — подчеркнул адвокат.

Сам Пчелинцев подтвердил суду во время предварительного допроса, что с Ольгой Полыновой не знаком. Впрочем, судья Киановская не увидела необходимости в том, чтобы допросить свидетеля в присутствии присяжных.

Версия обвинения. Весной 2017 года сразу несколько свидетелей видели Иванкина, Левченко и Дорофеева рядом с домом № 68 на улице Нахимова в Рязани и даже в самой съёмной квартире. 

Доказательства обвинения. Живущая в доме № 68 на улице Нахимова Татьяна Калинина говорит, что видела у своего подъезда Максима Иванкина — она опознала его по чертам лица и рыжим бакенбардам.

— С ним были ребята, такие же молоденькие, — сказала свидетельница суду. — Все парни, и одна девочка с ними была. У нас были раньше там перила, около этих перил несколько человек: кто-то сидел, кто-то стоял. Они не жители нашего дома.

В другой день свидетельница столкнулась у подъезда с высоким парнем, в котором позже опознала погибшего Артёма Дорофеева.

— Коротко подстрижен, волосы как ёжиком, такие короткие. Очень круглое лицо и глаза такие небесные [голубые]. Красивый, очень красивый. В камуфляжной форме, мелкий рисунок такой. Мы с ним встретились в дверях, нос к носу, — уточнила она.

Её муж Игорь Калинин встретил Максима Иванкина и Екатерину Левченко в конце апреля — тоже у подъезда.

— Мы с женой собирались в деревню. Я вышел, было около пяти, начало шестого утра. Завёл машину прогревать, стоял курил на бордюре. Рядом с домом находится лесопосадка, из неё вышла группа людей — пять человек. Трое молодых людей подошли к дому, они громко разговаривали на повышенных тонах. [Иванкин] активно размахивал руками. Когда они стояли около дома, то вызывали такси. В тот момент я ещё подумал, что хорошо, что они ко мне не пристали.

Кроме того, в самой квартире Иванкина, Полтавца, Левченко и Дорофеева видел Илья Шакурский, который в двадцатых числах апреля ехал в Москву через Рязань и помогал Полыновой забрать какие-то вещи.

— Сколько они будут находиться там и поедут ли куда-то дальше, они мне не говорили. Насколько я понимал, они и сами не знали на тот момент ещё, — пояснил Шакурский суду.

Артём Салюк, который живёт по соседству со съёмной квартирой, рассказал, что весной 2017 года в ней останавливались молодые люди, вели себя очень шумно. С двумя из них он однажды встретился в коридоре, но лиц не запомнил.

Возражения защиты: Иванкин утверждает, что никогда не жил в Рязани на съёмной квартире. Показания Артёма Салюка, Игоря и Татьяны Калининых он считает заблуждением и ошибкой.

Показания Ильи Шакурского он расценивает как оговор, на который тот пошёл ради того, чтобы отвести от себя подозрения о возможной причастности к сбыту наркотиков и не лишиться финансовой поддержки со стороны тех, кто помогает осужденным фигурантам дела «Сети»*.

 — Когда [в 2020 году] пошла вот эта история об убийстве, там уже среди поддержки стали задаваться вопросы и, скажем так, угрозы, что «пацан, либо ты, короче, делаешь так, либо мы, короче, поддержку тебе обрубаем»,  — говорил в суде Иванкин. — Я сказал: «Мне это всё на фиг не надо». А Шакурский так же, как и я, человек из семьи небогатой, человек также деревенский. Шакурскому необходима поддержка.

Адвокат Константин Карташов напомнил присяжным, что в показаниях по делу «Сети»* Ольга Полынова заявляла, что не знакома с Шакурским: «Это опровергает показания Шакурского, что он ходил вместе с ней в квартиру в конце апреля», — считает Карташов.

Версия обвинения. Дорофеев и Левченко открыто говорили приятелям, что хотят вернуться в Пензу и сдаться полицейским. Их показания могли бы навредить не только Иванкину и Полтавцу, но и другим участникам “террористического сообщества «Сеть»”*, которые имели отношение к сбыту наркотиков.

Доказательства обвинения. Именно такой мотив упоминается в признательных показаниях Максима Иванкина — сам он настаивает, что дал их под принуждением.

Первым об этом мотиве упоминал Алексей Полтавец в разговоре с журналистами «Медузы»**: «Они же [Дорофеев и Левченко] подписывались не только на эту тему [наркотиков], а вот как раз-таки потом в конце начали уже, не знаю, вливаться в движухи [тренировки участников «Сети»]… Их типо привели на эту [конспиративную] квартиру, посвятили во всякие какие-то эти дела».

Полтавец уверяет, что толчком для убийства стало именно желание Левченко и Дорофеева сдаться в полицию: «Сами собирались пойти, и всё».

— У Иванкина и Полтавца был план уехать за границу, чтобы не подвергаться уголовному преследованию в России, — так журналист «Медузы»** Максим Солопов пересказал в суде содержание своей беседы с Полтавцом. — Но они почему-то считали, что Дорофеев и Левченко обязательно попадут в поле зрения правоохранительных органов или как минимум расскажут что-то им как свидетели. И убеждали Дорофеева и Левченко уехать вместе с ними — для начала на Украину, а потом ещё где-то раствориться. Но Дорофеев и Левченко относились достаточно несерьёзно ко этим всем занятиям и к истории с наркотиками, считали, что, возможно, их не пристегнёшь. В общем, отказывались скрываться, хотели вернуться домой к родителям и как-то решать этот вопрос в рамках правового поля. Говорили Иванкину и Полтавцу, что вернёмся домой, не будем ничего про вас рассказывать плохого. Но Полтавец, Иванкин и остальные товарищи решили, что нельзя их ни в коем случае отпускать.

В переписке, которая была изъята с телефона фигуранта дела «Сети»* Андрея Чернова, содержится сообщение, где речь заходит о неких «гражданских»: «Я всегда был против них и говорил им [другим членам сообщества «Сеть»*] это, а они говорили: да всё норм. А потом, я занимаюсь вопросом их, чтобы они [гражданские] никого не сдали». По версии журналиста «Медузы»** Кристины Сафоновой, эти слова принадлежат Алексею Полтавцу и речь в них идет именно об убитых.

Чернов при этом отвечает, что эффективность вербовки становится понятной, когда «кореш либо в «Сети», либо устранён».

Возражения защиты: Максим Иванкин полностью отрицает свою причастность к убийству и настаивает, что его признательные показания были выбиты под пытками.

Вопросы об истинных мотивах убийства он предложил задать Алексею Полтавцу, который, по его мнению, действительно может быть причастен к смерти Левченко и Дорофеева. В подтверждение своей версии Иванкин напоминает интервью Виктории Фроловой, которая жила с Полтавцом в Украине с 2017 по 2019 годы. И которой Полтавец якобы рассказывал, что совершил убийство один.

Иванкин предположил, что Полтавец оговорил его, чтобы снять с себя вину и получить политическое убежище за границей.

— В ходе этого так называемого расследования, которое проводили журналисты, Полтавцу начинают задавать неудобные для него вопросы, и он начинает валить всю вину на меня,  — поделился Иванкин своими мыслями с присяжными. — После этой версии, разумеется, от Полтавца все отстали. Внимание переключилось.

Версия обвинения. Чтобы выманить Левченко и Дорофеева из съёмной квартиры и убить в глухом лесу, Иванкин с Полтавцом придумали версию о внезапном приезде хозяйки. Лесной массив рядом с деревней Лопухи, в 20 км от Рязани, они выбирали заранее. Добрались туда на общественном транспорте и попутке, затем долго шли пешком.

Доказательства обвинения. В апреле 2017 года жительница деревни Лопухи Светлана Самошкина видела троих молодых людей, шедших по улице. Среди них была девушка, одетая в чёрную одежду с капюшоном и рюкзаком на плечах. Позже она смогла опознать только одного из парней — Максима Иванкина.

— Спросила у них: «На прогулку?» — вспоминала свидетель во время допроса в суде. — Они были в куртках чёрных, они меня не слышали. Это уже потом мне сказали, что были они в наушниках. А один ко мне повернулся, он меня услышал, шёл крайним, повыше он ростом. Я только взгляд увидела. Мне его взгляд не понравился: такой серьёзный. Как у волка взгляд. Запомнила: у него были бакенбарды такие рыжие.

Той же осенью Самошкина узнала, что в лесу, в четырёх километрах от деревни, обнаружили закопанный труп молодого человека — охотничья собака наткнулась на руку, торчащую из земли. Только через полтора года следствие установит, что погибшим был житель Пензы Артём Дорофеев.

В марте 2020 года, в 72 метрах от места обнаружения трупа, найдут останки Екатерины Левченко — искать их начали после того, как «Медуза» опубликовала признания Полтавца.

Возражения защиты. Иванкин утверждает, что никогда не был в деревне Лопухи и в лесу на месте убийства  — если не считать участия в следственном эксперименте. По его мнению, свидетельница Самошкина ошиблась в своих показаниях.

При этом назвать место, где он на самом деле был в апреле 2017 года, Иванкин в суде отказался.

Версия обвинения. Именно Алексей Полтавец, а не кто-то еще, дал интервью журналистам «Медузы» **, в котором признался, что совершил двойное убийство вместе с Максимом Иванкиным.

Доказательства обвинения. Журналист Максим Солопов убеждён, что интервью ему дал именно Алексей Полтавец. 

— Один раз я его идентифицировал по видеозаписи, там была опция видеозвонок, — пояснил Солопов суду. — В материалах дела о терроризме он фигурировал как свидетель, по наркотикам задержанный. И там были характерные черты внешности: нос картошкой, уши оттопыренные. Черты внешности достаточно характерные.

Также журналист рассказал, что сравнивал голос своего собеседника с аудиозаписью интервью, которое Полтавец давал украинской радиостанции летом 2018 года.

— По голосу он тоже достаточно уверенно опознаётся, — подчеркнул Максим Солопов.

То, что интервью украинской радиостанции и журналистам «Медузы»** давал один и тот же человек, подтверждается выводами судебной фоноскопической экспертизы — для нее журналисты предоставили следствию запись интервью.

Голос Алексея Полтавца также опознали его брат Владимир Полтавец и школьная учительница Татьяна Галеева: «Хоть и повзрослел, но всё равно нотки чувствуются, слышится его голос».

Мать Алексея Полтавца Оксана Полтавец признала, что «голос похож, но уверенно сказать не могу, потому что там акцент какой-то, некоторые буквы с украинским акцентом говорятся».

Как следует из показаний журналистов «Медузы»**, интервью им давал человек, хорошо знавший подробности убийства и место, где оно произошло. Он говорил о поваленном дереве рядом с местом ночлега, канавке между местами захоронения Левченко и Дорофеева, неправильно прибитыми указателями лесхоза и колодце в деревне Лопухи.

— Это такие вещи, которые нельзя было из материалов дела и открытых источников полностью собрать в картину, чтобы она подтверждалась словами других, косвенных свидетелей, и совокупностью всех доступных фактов, — пояснил Солопов суду. — Когда сжигали вещи [убитых], он обратил внимание, что на рюкзаке Дорофеева или Левченко был значок типа флага Швейцарии, это походный бренд одежды или экипировки. Рассказывал, что закапывать было тяжело, потому что лопатки были маленькие, чуть ли не садовые.

По словам его коллеги Кристины Сафоновой, через несколько дней после публикации интервью Полтавец прислал схему, которая помогла сотрудникам уголовного розыска найти место захоронения Екатерины Левченко.

Возражения защиты. Адвокат Константин Карташов сомневается в достоверности показаний Полтавца. Он подчеркнул, что юноша так и не был допрошен в рамках уголовного дела, его личность должным образом не установлена, при каких обстоятельствах давалось интервью — неизвестно. В том числе неясно, оказывалось ли на Полтавца какое-либо давление в этот момент.

— Алексеем Полтавцом мог представиться любой заинтересованный человек, — считает адвокат. — Мы не согласны с этими показаниями и считаем, что они никакого отношения к Полтавцу не имеют. Они [журналисты «Медузы»**] его не интервьюировали. Не было интервью Полтавца. Или это был не Полтавец.

Он также напомнил о сотруднике пензенской полиции Романе Узбякове, который искал останки Левченко в рязанском лесу и сообщил потом на допросе следователям, что «графическое изображение, которое было отправлено [журналистом] Сафоновой, в действительности не соответствовало месту обнаружения останков Левченко». Согласно присланной схеме, останки надо было искать в радиусе 100 метров на северо-запад от места обнаружения трупа Дорофеева, а их нашли в 100 метрах на юго-запад.

Отказывая в допросе полицейского, судья объяснила, что его показания носят процессуальный характер, поскольку описывают поиск останков. В то время как в задачу присяжных входит только установление события преступления и оценка фактов.

Версия обвинения. В лесу рядом с деревней Лопухи были обнаружены именно останки Артёма Дорофеева и Екатерины Левченко.

Доказательства обвинения. В ноябре 2017 года в лесу рядом с деревней Лопухи нашли прикопанный труп неизвестного мужчины. То, что погибшим является житель Пензы Артём Дорофеев, смогли установить только в апреле 2019 года — об этом говорят экспертизы ДНК, в том числе независимые, сделанные по заказу родителей.

Личность Дорофеева также подтверждается отпечатками, которые удалось снять с трёх сохранившихся пальцев левой руки. Кроме того, родители опознали вещи, обнаруженные на трупе.

— Кофта тёмного цвета точно принадлежала Артёму, у меня даже сохранились фотографии, где он в этой одежде, — рассказал в суде отец Александр Дорофеев, после чего эти фотографии показали присяжным.

Мать Надежда Дорофеева опознала серебряную цепочку, которая числилась в описи вещей, но при непонятных обстоятельствах исчезла из рязанского морга.

Кроме того, оба родителя Дорофеева опознали болоневую жилетку чёрного цвета с надписью «Rainbow». Следователи нашли её в яме, в 72 метрах от места захоронения Артёма. Там же обнаружили кости, принадлежавшие Екатерине Левченко. На поверхности жилетки были два колото-резаных повреждения, которые возникли «от предмета с клинком шириной предположительно 15-25 мм». На утеплителе капюшона присутствовали следы человеческой крови, в кармане лежали наушники. Следствие допускает, что Екатерина Левченко могла надеть её в день убийства.

— Она часто надевала вещи Артёма и постоянно носила наушники, — подтвердила её мать Татьяна Левченко.

В двух метрах от жилетки нашли остатки вязаного шарфа, в котором убитая ушла из дома.

На месте убийства, которое прочёсывалось шаг за шагом, обнаружили две небольших садовых лопатки без черенков и следы кострища с кусками сгоревшего металла и пластика. Впоследствии эксперты пришли к выводу, что это пуговицы и заклепки, оставшиеся, скорее всего, от сожжённой одежды и рюкзаков.

На месте убийства нашли несколько монет, вздутую аккумуляторную батарею от мобильного телефона, таблетки, тюбик с остатками крема для рук, металлическую ложку, молнию от косметички, два женских гигиенических тампона, два фрагмента ткани с металлическими заклёпками, остатки от сожжённой толстовки и трикотажной футболки, жёлто-зелёный шнурок и металлический значок от рюкзака с надписью «Ellehammer», со следами сильного термического воздействия.

На одном из фрагментов обнаруженной ткани имеется металлическое кольцо с повторяющейся надписью «TRN 1961» — это бренд магазина «Terranova», где, по словам Татьяны Левченко, её дочь часто покупала одежду.

То, что найденные костные останки принадлежат Екатерине Левченко, также подтверждается экспертизами ДНК. 

Возражения защиты. Максим Иванкин полностью отрицает свою причастность к убийству Артёма Дорофеева и Екатерины Левченко. Вопрос о том, действительно ли в лесу нашли их останки, подсудимый и его защитник не комментировали.

Версия обвинения. Судебно-медицинские эксперты не исключают, что Левченко и Дорофеев были убиты именно так, как описывал Полтавец в интервью журналистам «Медузы»**. И как записано в признательных показаниях Иванкина.

Доказательства обвинения. После выхода интервью Полтавца криминалисты ещё раз осмотрели место убийства и проверили его слова о том, что в голову Дорофеева был произведён выстрел из карабина «Сайга». Для этого осмотрели деревья в радиусе семи метров от места обнаружения трупа. Так было найдено три механических повреждения на стволах двух берёз. Судебно-баллистическая экспертиза пришла к выводу, что они образовались в результате выстрела из охотничьего ружья двенадцатого калибра. На их поверхности имелись множественные частицы меди, свинца и серы, которые могут быть продуктами огнестрельного выстрела.

Медь и сурьму также обнаружили на вещах, снятых с тела Дорофеева. При этом частицы сурьмы, по словам экспертов, свидетельствуют о том, что выстрел был произведён с близкой дистанции.

Это согласуется с утверждениями Полтавца о том, что он стрелял в Дорофеева из карабина «Сайга».

Но установить прямую связь между выстрелом и «многофрагментарным оскольчатым» переломом костей черепа не удалось «из-за гнилостных изменений». При этом несколько медицинских специалистов допустили, что Дорофеев действительно мог погибнуть после того, как ему выстрелили в лицо из карабина и перерезали горло — на шее трупа обнаружена линейная горизонтальная рана с разрыхлёнными краями длиной 19 см, проникающая до позвоночного столба.

Останки Екатерины Левченко были обнаружены только в 2020 году — спустя почти три года после убийства. Эксперты не смогли установить точную причину и давность наступления её смерти «ввиду тотального скелетирования костных останков». При этом они отметили, что убийца мог нанести колото-резаные раны и «без травматизации костных структур», что в целом соответствует признательным показаниям Максима Иванкина.

«Иными словами, нельзя ни исключить, ни подтвердить наступление смерти Левченко от двукратного воздействия колюще-режущим предметом», — резюмировали специалисты.

Возражения защиты. Адвокат Константин Карташов подчёркивает, что во всех своих заключениях судебно-медицинские эксперты отказались назвать точную причину смерти, сославшись на гнилостные изменения и скелетирование останков.

Лишь в двух заключениях присутствуют предположения, в соответствии с которыми смерть Дорофеева могла наступить после выстрела в голову и ножевого ранения шеи, а смерть Левченко — после нескольких ударов ножом.

— Грош цена такому экспертному заключению,  — считает Карташов. — Там нет чётких указаний на причину смерти, механизм образования травмы, повреждение конкретных жизненно важных органов. Там по сути написано, что если в человека втыкают нож, то человек от этого может умереть. А может и не умереть… Эксперт у нас никакого исследования необходимого не провёл. Он просто подтвердил общеизвестный факт.

Следов ДНК Иванкина или Полтавца на месте убийства не было обнаружено.

Версия обвинения. Артём Дорофеев мог быть убит из карабина «Сайга», принадлежавшего Максиму Иванкину. Екатерина Левченко была убита ножом, который также принадлежал Иванкину.

Доказательства обвинения. Разрешительные документы Росгвардии свидетельствуют о том, что Максиму Иванкину принадлежали два карабина «Сайга» калибра 12 мм и травматический пистолет ИЖ  калибра 9 мм. Всё это оружие он приобрёл в 2016 году.

В явке Иванкина с повинной утверждается, что он лично отпилил ствол на одном из карабинов — и сделал это с помощью ножовки, найденной на съёмной квартире в Рязани. и что потом Полтавец убил из этого обреза Артёма Дорофеева.

Иванкин в этой явке признавал и то, что он убил Екатерину Левченко с помощью своего туристического ножа с длиной лезвия около 14 см.

Оба карабина, сказано в этих показаниях, он распилил и закопал в разных частях Рязани. Нож же выбросил из окна электрички по дороге в Москву. Ни оружия, ни его частей следствие так и не нашло. 

Возражения защиты. По словам Иванкина, первая «Сайга» часто клинила и «как палочка Рона Уизли стреляла через раз». Второй карабин клинил пореже.

Он утверждает, что последний раз видел своё оружие в конце марта 2017 года — он оставил его на съёмной квартире у Кулькова и Дорофеева, после чего был задержан на закладке наркотиков и бежал из Пензы. И что дальнейшая судьба оружия ему неизвестна.

Версия обвинения. Максим Иванкин оставил на месте преступления свой армейский ремень.

Доказательства обвинения. На месте убийства обнаружен ремень из кожзаменителя коричневого цвета с изображением звезды и якоря на латунной бляхе. Он мог принадлежать Максиму Иванкину, который проходил срочную службу на Военно-морском флоте.

Следствие доказывает это показаниями Максима Жулина, сидевшего с Иванкиным в СИЗО в марте 2020 года — сокамерник якобы признался ему в убийстве девушки и парня.

— В процессе совершения убийства и закапывания трупов Иванкин то ли потерял, то ли забыл свой армейский ремень с большой металлической бляшкой, — сказал Жулин присяжным в суде.

То, что ремень, найденный на месте убийства, принадлежит именно Максиму Иванкину, говорил и ещё один фигурант дела «Сети»* Илья Шакурский.

— Видел у него несколько раз ремень армейский. Он служил на морфлоте, по-моему, якорь был [на бляшке ремня], – сказал он суду.

По его словам, Иванкин носил этот ремень как с камуфлированными штанами, так и с обычными гражданскими.

При этом ремень с якорем был и у Артёма Дорофеева — он тоже служил на флоте. Однако, по словам матери Надежды Дорофеевой, этот ремень она похоронила вместе с сыном.

— Белый ремень с пряжкой железной, там был какой-то якорь. На ремне там всякие подписи ему ставили, кто с ним вместе служил, когда он демобилизовался, они. Этот ремень я с ним захоронила вместе. Вместе с формой, — пояснила она суду.

Возражения защиты. Сам Иванкин настаивает, что такого ремня у него никогда не было — после службы на флоте он привёз ремень из кожзаменителя чёрного цвета, а не коричневого.

Адвокат Карташов ходатайствовал о том, чтобы показать присяжным фотографии Иванкина с этим другим ремнём, однако суд не принял их, поскольку посчитал, что они добыты непроцессуальным путём.

Друг Иванкина Михаил Кульков, тоже осужденный по делу «Сети», говорил в суде, что этот Максим Жулин был «смотрящим» в СИЗО, сотрудничал с полицией и следователями и выполнял их указания.

Версия обвинения. Максим Иванкин скрывался от следствия в Москве, где мог сознаться своей знакомой в убийстве, у которой некоторое время жил. 

Доказательства обвинения. По словам активиста Ильи Хесина, который был инициатором публикации в «Медузе»**, разговоры о возможной причастности Иванкина к убийству начались в активистской среде после того, как на один из судов по делу «Сети»* приехала девушка из Москвы. Она якобы рассказала Анне Шалункиной — двоюродной сестре Дмитрия Пчелинцева — что Иванкин и Кульков скрывались сначала на чердаке её дома, а потом жили у неё в квартире.

— В процессе проживания у них случился нервный срыв, они попытались вскрыть себе вены и признались в том, что у них руки в крови, и что они убили человека, — пересказал Хесин содержание этой истории присяжным.

После этого Шалункина якобы передала Пчелинцеву записку с просьбой ответить на вопрос о его возможной причастности к убийству Левченко и Дорофеева. И тот якобы написал, что «я — ноль из десяти, а Иванкин — десять из десяти».

Жительницей Москвы, о которой идёт речь, может быть Ольга Печурина: Иванкин и Кульков не отрицают, что были знакомы с ней. По данным пензенского СИЗО, они даже переписывались после ареста.

Мать Печуриной Елена Мертц сказала следователям, что летом 2018 года её дочь действительно поселила в свою комнату двух молодых людей, которые отказались показывать паспорта.

Жители соседних квартир говорили, что в этот период времени встречались в подъезде с человеком, «очень похожим» на Иванкина.

Свидетельница Марина Крупчак, квартира которой находится на самом верхнем этаже, уточнила, что в 2018 году кто-то на протяжении трёх или четырёх месяцев жил на чердаке: «Шуршали, лазали, разговаривали».

Возражения защиты. Анна Шалункина, которая с 2020 года стала женой Иванкина, сказаласуду, что не знает Ольгу Печурину, никогда с ней не виделась и уж тем более не слышала от неё историй про попытку суицида Иванкина.

Также Шалункина сказала, что не передавала своему брату Дмитрию Пчелинцеву записок с вопросами о причастности к убийству.

На допросе у следователя Ольга Печурина подтвердила факт знакомства с Иванкиным и Кульковым. При этом она настаивала, что оба молодых человека никогда не проживали в её московской квартире, не вскрывали вены в её присутствии и не признавались в убийстве.

По словам Печуриной, она никогда не бывала в Пензе. Как следует из ответа «Федеральной пассажирской компании», в апреле 2019 года на имя Печуриной были приобретены билеты до Пензы и обратно — однако все они были возвращены.

Версия обвинения. К материалам уголовного дела приобщено несколько переписок, где обсуждается убийство и употребление наркотиков, а также упоминается некий Паша. В их числе переписка между активистом Ильёй Хесиным и Алексеем Полтавцом, а также переписка между погибшими. По версии следствия, Паша — одно из прозвищ Максима Иванкина.

Доказательства обвинения. Следствие показало присяжным письмо Максима Иванкина, которое он написал из заключения Анне Шалункиной: «В ресторане «Для Вас» работает администратор Максим. Он меня знает как Пашу. Спросите у него про строителя Евгения. Они друзья. Мне этот Евгений 30 000 должен за кровлю. В общем трясите деньги с него. Это мин. адвоката окупит. Он меня тоже как Пашу знает».

Администратор ресторана «Для Вас» Максим Федосов подтвердил суду, что у него действительно подрабатывал «Паша, который оказался не Паша» — и он опознал в нём Максима Иванкина.

С ним же работал некий Антон, в котором свидетель опознал фигуранта дела «Сети»* Дмитрия Пчелинцева (имя Антон также фигурирует в переписках).

Аналогичные показания дал и директор строительной организации Евгений Терентьев, который действительно остался должен Иванкину деньги.

Возражения защиты. Адвокат Карташов сомневается в достоверности переписки между Хесиным и Полтавцом, поскольку следствию были представлены только скриншоты сообщений.

Кроме того, переписка представлена не в полном объёме, а фразы выдернуты из контекста.

Говоря об этих переписках, защита настаивает, что следователи ошибаются — в том числе ошибаются с прозвищем Алексея Полтавца, которого называют Борисом. По словам Карташова, в 2017 году та же Ольга Полынова, которая помогла беглецам снять квартиру в Рязани, заводила себе аккаунт во «ВКонтакте» под именем «Кот Борис».

О том, что псевдонимом «Борис» пользовался не Алексей Полтавец, суду сказал и Дмитрий Пчелинцев. Он также не согласился со словами Ильи Хесина о том, что псевдонимом «Тимофей» пользовался Артём Дорофеев.

По словам Пчелинцева, «Борис» с «Тимофеем» живы и сейчас находятся на свободе. При этом назвать их настоящие имена он отказался.

— Просто от этих лиц поступали мне угрозы. И поскольку я по-прежнему опасаюсь, что они могут причинить вред мне и моей семье, то не хотелось бы это делать в открытом судебном заседании,  — сказал Пчелинцев.

Имя человека, который пользовался псевдонимом «Борис», Максим Иванкин озвучил перед присяжными только 26 декабря — в последний день судебных слушаний.

— Фамилия Грабов, зовут Артём. Насколько я знаю от сотрудников ФСБ, он проживает или проживал в Москве, — настаивает Иванкин.

Прения по делу об убийстве в рязанском лесу состоялись 9 января — в первый рабочий день после новогодних праздников. На них стороны суммировали доказательства, которые присяжные изучали почти год. 

Выступать перед присяжными с последним словом Максим Иванкин не стал. 

*Московский окружной суд в январе 2019 признал «Сеть» террористической организацией. Фигуранты дела утверждают, что такой организации никогда не существовало.

**26 января 2023 года Генпрокуратура РФ объявила интернет-издание «Медузу» нежелательной организацией, деятельность которой представляет угрозу основам конституционного строя и безопасности Российской Федерации.